Закулисье
Татьяна Ниценко: «Театр – искусство коллективное, поэтому от каждого зависит общий результат»
Ассистент режиссера – творческо-техническая специальность, которой нигде не учат. А именно ассистент режиссера является непосредственным участником рождения спектакля и отвечает за вторые, третьи и последующие премьеры, новые вводы артистов, поскольку знает все нюансы постановки. Он собирает всех вместе и выстраивает в единое целое, ведь театр – искусство коллективное. Татьяна Ниценко – ассистент режиссера в театре «Царицынская опера». Хрупкая и одновременно сильная девушка умело руководит рабочим процессом и следит за тем, чтобы все было вовремя и на своих местах.
С детства день был расписан по минутам
– Насколько я знаю у вас несколько разноплановых образований. А с чего началось приобщение к музыке и театру?
– Все началось с музыкальной школы. Я хотела на скрипку, но мама с папой купили мне фортепиано и с 4,5 лет я пошла в музыкальную школу в подготовительный класс. Мы жили в городе Новоаннинский в Волгоградской области. Училась у завуча музыкальной школы по классу фортепиано, занималась вокалом. Еще у меня была хореография. Позже, когда я была уже в гимназии, мой день был буквально расписан по минутам. Я приходила домой в 9 вечера и еще делала уроки. Помню, что иду со школы во вторую смену, вижу, как другие дети уже освободились: играют в футбол, в классики. А я проходила мимо, тогда обижалась на родителей. Конечно, потом я оценила, что в это время была загружена и максимально много впитала информации.
– После школы сразу определилась с профессией?
– После 9 класса я не знала куда поступать. В 15 лет очень сложно выбрать свое будущее. Я продолжала брать уроки фортепиано, а мой педагог однажды задала мне вопрос: «Ты не хочешь поступить в музыкальное училище?». Эта мысль сразу откликнулась, родители поддержали меня. Оставалось шесть месяцев, чтобы подготовиться к поступлению. Я выучила программу, нужно было только выбрать город, в котором я буду учиться. Родители настояли, чтобы я жила в маленьком городе, где, по их мнению, было комфортнее и безопаснее. Я поступила в Борисоглебск. Мне сняли квартиру и с 15-ти лет я жила самостоятельно. Через два года в этот же город в учебное заведение поступил и мой младший брат. Так мы и жили с ним вместе, я на правах старшей – заботилась и приглядывала за ним. Правда, свободного времени у меня почти не было. При училище был известный ансамбль, где я занималась народными танцами. Мы часто выезжали с этим коллективом на разные конкурсы, концерты. В моем распорядке дня были еще курсы по английскому языку и современные танцы. Ко всем занятиям я подходила очень серьезно. Мой день начинался в 4.30, я собиралась и шла в училище, где занималась до 8.30, затем пары, потом специальность, танцы, английский, другие танцы. На 3 курсе я еще поступила в театральную студию.
– Откуда столько сил и энергии? Кроме того, какая серьезная должна быть самодисциплина… и это в 17-18 лет!
– Мне было все очень интересно! Театральная студия была для меня просто необходима, поскольку я обнаружила в себе боязнь сцены. Конечно, как у всех подростков у меня была проблема с самооценкой. И так случилось, что наш драматический театр делал специальный набор. Я прошла кастинг: подготовила прозу, этюды, басни. С удовольствием занималась и уже спустя полгода меня стали ставить в спектакли. Мне очень понравилась закулисная жизнь, театр был камерный. Такие приятные воспоминания остались: все ходили в удобных шарфах, пледах и домашних тапочках с помпонами, на полах лежали ковры. Атмосфера была домашняя, уютная. Люди уважали и очень трепетно относились друг к другу, особенно к начинающим артистам. Хорошо помню свою первую роль, занавес закрылся и я пребывала в противоречивых эмоциях, с одной стороны полный восторг, с другой сомнения, что сыграла все верно. В этот момент все наши артисты подошли ко мне и поздравляли меня с премьерой и прекрасной игрой. Тогда я поняла, что не хочу учиться в консерватории и стала готовиться к поступлению в театральное училище. У меня был прекрасный преподаватель по речи. Тогда я не расставалась со стопкой книг: прозой, баснями и основательно готовилась.
Вместо консерватории поступила на режиссуру
– А как же ваши педагоги по музыке?
– Когда у меня были госэкзамены в музыкальном училище, моя преподавательница узнала, что я не планирую дальше учиться по специальности. На тот момент она уже стала директором, для нее было делом чести поступление ее учеников в консерваторию. А я вовсю готовилась к первому туру в щукинское училище (сегодня Театральный институт имени Бориса Щукина), забронировала жилье, купила билеты в Москву. Прослушивание, которое являлось доступом к госэкзамену в музыкальном училище, уже состоялось. И мне предстояла судьбоносная поездка в столицу, которая сорвалась. По странному стечению обстоятельств меня срочно вызвали снова в училище. Я понимала, что если не пойду на это дополнительно организованное прослушивание, то останусь без диплома и могу выбросить все четыре года учебы из своей жизни. У меня останется только база – 9 классов. В этот момент у меня рухнула мечта… Больше не было сил и желания готовиться к госэкзамену. У меня была сольная часовая программа и концертмейстерский класс с виолончелью и солистом. Играла сложную программу Дмитрия Шостаковича, с вокалистом-иллюстратором – «Тоску» Джакомо Пуччини. Я все забросила, перестала ходить даже на танцы. Состояние обиды обесточило меня очень сильно.
– Но вы нашли силы, чтобы закончить музыкальное училище?
– У меня не оставалось выбора. Я приехала – сдала госы, хотя долгое время не дотрагивалась до инструмента. Даже за 1,5 недели пианист выпадает из формы. Но мне удалось выступить достойно, наверное, на эмоциях. Мне сказали, что я так проникновенно никогда не играла. Однако мне поставили 4 с плюсом. Это было своего рода наказание. Но неприятности на этом не закончились. Я не успела на торжественное вручение диплома, задержалась при сдаче экзамена по литературе. Опоздала буквально на 5 минут. Позже просто забрала диплом с рояля. С этой «бумажкой» стояла и думала, что столько сил потрачено, а я не стала поступать в консерваторию и не успела в театральное училище.
– Не хотели подождать год и поступить в «щуку» или другой театральный вуз?
– Этот вопрос стоял тогда очень остро. Поступать сейчас или поступать на следующий год? Решила, что не хочу терять время. Стала рассматривать Волгоград или Саратов. Узнала, что в Волгоградском институте искусств и культуры есть кафедра режиссуры, специальность «Режиссура театрализованных представлений и праздников». Думала, что поступлю туда, а потом переведусь в Москву. Дополнительно подала документы на исполнительский факультет, специальность – фортепиано. При поступлении на режиссуру набрала 95 балов, фортепиано даже не рассматривала. Через год ВГИИК стал готовить режиссеров кино и телевидения – поступила еще и на эту специальность.
– Здорово! Решили изучить режиссуру со всех сторон?
– Именно! Я поняла, что режиссура очень разная, в ней много нюансов. У меня сейчас угол обзора широкий, могу посмотреть на действо с точки зрения театра или со стороны кино. На режиссера кино и ТВ был первый набор и на курсе собрались очень колоритные студенты: взрослые мужчины из сферы телевизионной журналистики. Все были матерые, в профессии, все друг друга знали. Мне с ними было очень интересно. Представляете, я была одна – девочка, да еще такого юного возраста. Курс был замечательный, добрый, мы друг друга поддерживали. Помню как снимали дипломный фильм, я брала интервью у прохожих на улице, а Дима Страшевский (видеооператор-монтажер ТВ) был моим оператором. С одногруппниками много работали в тандеме, создавали фото-видеопроекты. Они буквально заражали меня любовью к профессии. В результате параллельно получала два образования режиссера.
Училась целых 10 лет
– С получение образования было покончено?
– Нет. У меня был бакалавриат. Мама сказала, что это не полное образование, нужна магистратура. На тот момент я уже отучилась 8 лет! У нас был с мамой уговор: пойду и попробую поступить на бюджет, если нет, то оставляю эту затею. Я сдала документы и экзамены (коллоквиум) в Волгоградский социально-педагогический университет на детскую психологию (именно эту специальность выбрала для себя) и поступила на бюджет. Честно, я почти не готовилась и отнеслась к экзаменам практически беспечно. На тот момент я еще заочно доучивалась на втором высшем во ВГИИке и уже работала руководителем театральной студии «Аристократ» в центре детского творчества Городищенского района.
– Вы работали с детьми, поэтому знания по детской психологии наверняка пригодились.
– Психологическое образование, по сути, основа для других профессий. Полученные за время учебы знания мне пригодились в работе не только с детьми, но и со взрослыми. Я проработала в театральной студии «Аристократ» два года. Мои воспитанники при встрече бежали и кричали: «Татьяна Митриевна, вы такая красивая, мы вас любим!» и мой день преображался самыми яркими красками. После театральной студии я устроилась в детскую школу искусств № 8, где мне тоже очень нравилось. А потом меня пригласили в «Царицынскую оперу». Мне позвонила мой педагог – профессор кафедры режиссуры ВГИИК Галина Сергеевна Андронова и сказала, что в оперном театре вакантна должность ассистента режиссера.
Театральная среда затягивает
– Вы сразу согласились?
– Я пришла в «Царицынскую оперу» на короткий срок и осталась. Поначалу я думала, что это одноразовая акция и нужна помощь в постановке одного спектакля. Я не собиралась уходить из школы искусств, менять свою жизнь, не готова была постоянно ездить из Советского района, где я живу, в Краснооктябрьский. Но когда я пришла на генеральную репетицию оперы «Пиковая дама» П.И. Чайковского в постановке режиссера Грига Скоморовски, то…
– Поняли, что попали?
– Да! Я театральный человек. Я окунулась в эту суету и меня это очень подкупило. Мои родные были против смены работы, они понимали, что театр поглотит меня полностью. У меня было немного времени, чтобы подумать. Сразу после нового года 13 января 2020 года я принесла документы. Первое над чем я работала – опера «Свадьба Фигаро» В.А. Моцарта, поставленная в 2014 году. Мне вручили два клавира по 500 страниц каждый и дали посмотреть запись спектакля. Я была в ужасе, не понимала с чего начинать работу. Артисты забыли свои роли, мы восстанавливали постановку по крупицам, соединяли музыку и ноги.
– Не было мысли вернуться к спокойной жизни?
– Нет. Я стала делать сама себе клавиры, вводить артистов в спектакли. Постепенно пришло понимание всего процесса, я втянулась. Сложно было ориентироваться в расписании, осилить весь репертуар. Все спектакли в театре разноплановые. Мне пришлось «перепрыгивать» с «Кармен» Ж. Бизе на «Князя Игоря» А. Бородина и при этом быстро переключаться. Поначалу в мои 26 лет все воспринимали меня «деточкой». Пришлось завоевать авторитет, чтобы артисты реагировали, слушали меня.
– Даже не представляю, как вы справляетесь со всеми артистами и службами…
– Сложно поддерживать дисциплину. Очень важно правильно распределять рабочее время. Четко планировать выходы каждого артиста. Выписываю план репетиции по минутам, чтобы не сидели, не болтали, не мешали друг другу, не тратили время впустую. Проявляю уважение ко времени коллег. Всегда внимательно отношусь к труду концертмейстеров, их не видно, но на них все держится. Они слолпы в театрах. Стараюсь быть мобильной, подстраиваюсь под людей. Театр – это огромная машина. Мы – «детальки» и если что-то выходит из строя, то все устройство может сломаться. Очень важно, чтобы механизм был отлажен, исправен.
Артисты как дети
– Как вы ладите с капризами артистов?
– Помогает опыт работы с детьми и знание психологии. Артисты очень ранимые люди, к каждому из них я нахожу свой подход и свои «ключики», иначе ничего не получится. Знаю какой момент может замотивировать человека и вызвать положительную реакцию. У меня сложились все пазлы в должности ассистента режиссера. Мне пригодились все мои образования: музыкальное, режиссерское, психологическое.
– Режиссер поставил спектакль и уехал, а вам достается дальнейшая жизнь постановки…
– Я понимаю, что мне потом вести спектакль, поэтому тщательно записываю не только мизансцены, но и актерские состояния, переживания. Это очень помогает мне понимать психологию персонажа при вводе новых артистов. Режиссер приезжает на два месяца, последующие спектакли живут самостоятельно. Важно сохранить исходную информацию, чтобы потом не восстанавливать характеры героев.
– Ввод новых артистов – это сложный процесс и нередко стресс для самих солистов…
– Одно дело, если достаточно времени и репетиций, но так бывает не всегда. Когда ноги у артиста втоптаны (избитое выражение, но очень понятное) проще петь и существовать на сцене. Если солист знает локацию, то он не думает о ногах, а слушает оркестр, смотрит на партнера, дирижера. Я сижу в зале и всегда переживаю за артистов. Иногда двигаюсь, повторяю жесты, делаю это непроизвольно. Понимаю их психологическое состояние. Театр – искусство коллективное, поэтому от каждого зависит общий результат.
– Иногда сложно работать с режиссерами, каждый из них со своим темпераментом и стилем работы…
– В любом случае нужно помнить, что мы нацелены на результат. И тогда на многое можно закрыть глаза. Сложно притереться, психологически привыкнуть друг к другу. Но по своему опыту я поняла, что у каждого человека свой язык, каждый передает информацию по-разному и задает различные вопросы. В максимально сжатые сроки я стараюсь настроиться на одну волну с режиссером-постановщиком и предугадывать его желания. А если этого не сделать, то будут возникать ситуации, которые не приведут ни к чему хорошему. А еще важно ничего не принимать на свой счет, близко к сердцу. Ведь режиссеры эмоциональные, творческие люди и иногда переходят на повышенные тона.
Год за три
– На вас лежит колоссальный груз ответственности, такое ощущение, что вы готовились к нему с раннего детства…
– Я смотрю за сценой, артистами, работой художника по свету, монтировщиков, реквизиторов... За всем процессом. Опыт работы с детьми помог мне «иметь глаза на затылке». Я всегда готова помочь, глаза и уши у меня постоянно во всеоружии. На репетиции, прогоне слежу за музыкой, если останавливаются, то подсказываю концертмейстеру с какого места начинать. Клавир не выпускаю из рук, он моя палочка выручалочка. В нем много закладок, чтобы вовремя сориентироваться. Некоторые дирижеры просто говорят, что начинаем с такой-то цифры. Благодаря музыкальному образованию нахожу эту цифру и подсказываю фразы артистам и мизансцену. При этом все происходит мгновенно, потому что оркестр сейчас заиграет. Всех слов и партий я не знаю. Кроме того, в репертуаре театра оперы на разных языках. Для меня важно найти место остановки, понять какая мизансцена. Например, 4 действие такой-то картины, сразу включиться и вспомнить – что происходит в ней, кто и где стоит, кто и что делает, какая финальная точка в предыдущей картине. Одновременно смотрю – что с декорациями, светом, видео в этой мизансцене...
– Как вы изменились за период работы в театре «Царицынская опера»?
– Сильно изменилась. Третий сезон в театре и могу сказать, что по нагрузке и сложности здесь смело можно считать стаж – год за три. Я в январе 2020 года и я сейчас – это два разных человека. Профессия накладывает свой отпечаток. Во мне стали проявляться черты мужского характера. Мои близкие говорят, что я стала более требовательной и жесткой. Мне нужно научиться отпускать контроль и открывать в себе женскую энергию покоя и наслаждения.
– Татьяна, вам не хотелось бы самой выйти на сцену?
– Мне нравится моя позиция из зала. Я всегда говорю артистам, что я ваши глаза, ваш помощник из зала. Стараюсь подставить свое плечо и хочу, чтобы они всегда выглядели в максимально лучшем свете. Я всегда на стороне артистов, потому что знаю как они ощущают себя, я бывала в их «шкуре». Мне очень интересно заниматься оперой. Тот самый синтез искусств – музыки и театра, которым я интересовалась с детства.
Беседовала Анжела Буцких
